Шрифт:
Закладка:
Мы отказались от ведра поп-корна из-за разницы во вкусах. Ему нравился соленый, мне карамельный, за что я получила лекцию о его вреде для зубов. Поэтому ограничились колой, про влияние которой уже рассказала я.
– Как мне нравится, что ты такая же зануда как я, – подытожил Матвей перед самым началом сеанса.
Фильм для просмотра я выбирала за неделю. Искала то, что мы оба не видели, но не триллер, не ужасы и без сложных экзистенциальных вопросов. Комедий в репертуаре не было, и приквел про миньонов подошел идеально. Юмор может быть примитивным до тупости, скабрезным или тонким и ироничным, и понимание последнего требует широкого кругозора. Я убеждена, что для счастливых отношений важно считать смешными одни и те же вещи. Уровень эрудиции у нас совпадал, но и над тупыми шутками нужно уметь смеяться. Весь сеанс мы хохотали в одних и тех же местах, иногда даже единственные во всём зале. Тест на совместимость юмора пройден.
Глава 24. Прощание
Хорошее настроение из-за мультика быстро сдуло ветром предстоящей разлуки. Мы старались не думать о том, что время вместе закончилось и счет пошел на часы. Это угнетало, расставаться не хотелось, цистит хоть и прошёл, но не могло быть и речи заняться любовью перед расставанием. Матвей регулярно спрашивал о моём самочувствии и ни словом не обмолвился о своём желании.
На ужин мы разместились в итальянском ресторане недалеко от отеля. Пока руки были заняты вилками, наши ноги переплетались под столом, пытаясь напитаться друг другом через кожу. Под конец трапезы опомнились, что у нас небольшая годовщина: ровно три месяца знакомства.
– Если бы это было возможно, я бы уменьшил тебя в несколько раз и увез с собой, спрятав в нагрудный карман.
– Поближе к сердцу?
– Моё сердце и так принадлежит тебе.
Я уже закрыла глаза на свое недовольство от его спешки быстрее пожениться. За год свиданий мне попадались разные мужчины, которые много обещали, но ничего не делали. Тогда меня это ранило, но к моменту знакомства с Матвеем уже перестала воспринимать слова всерьёз. Пустые обещания сотрясают воздух, говорить можно что угодно, а девушка впадает в иллюзии, что он Тот самый, раз говорит о планах. Слова не значат ничего, если они не подкреплены действиями.
К Матвею это не относилось. Он четко понимал, чего хотел и как это получить. Его стремление подарить мне подарок на день рождения вызвало много вопросов, но когда посылку доставили, мы уже считали себя парой. Он прилетел на выходные, чтобы увидеться вживую, и настоял на знакомстве с родителями, хотя мог бы не торопиться с этим. Завтра он полетит домой, а я начну заниматься документами на визу.
Мы уснули, обнимаясь ещё крепче, чем в первую ночь. Взамен радости и счастья, которые переполняли нас два дня назад, теперь мир представлялся в серых тонах. Я не смогла сказать, что люблю его, но перед тем, как провалиться в сон, подумала, что, если бы моё сердце остановилось этой ночью, я бы умерла самой счастливой. Никто не вызывал таких эмоций, как он. Никто не был так дорог. Знакомства, первые свидания, поиск отношений – всё осталось в прошлом. Он был моим, я его, и мы будем вместе.
На следующий день словно в насмешку нам светило солнце. Матвей испуганно вскочил, проснувшись от яркого света. Он боялся проспать и опоздать на самолет, но мы оба поставили будильник. Ранний рассвет снова спутал ему ощущение дня и ночи, и от нервов он не смог заснуть обратно.
До аэропорта решили добраться на такси. Два маленьких чемодана легли рядом в багажник, и я горько усмехнулась: мой через полтора часа поедет обратно в Москву, а второй чемодан полетит в Париж. Гнетущее ожидание предстоящего прощания висело в воздухе, но мы старались не поддаваться унынию. Скоро снова увидимся, нужно просто немножко подождать.
В аэропорту, муравейнике человеческих судеб, его быстро зарегистрировали на рейс и выдали посадочный талон до Парижа и затем до Атланты. На втором посадочном был указан номер гейта, что меня всегда удивляло – эта информация может поменяться несколько раз, пока самолет находится в воздухе. Всегда надо проверять на месте прибытия актуальную информацию.
В ближайшем кафе мы устроились на завтрак. Расправившись с едой, снова заговорили о визе в Америку. Это был логичный следующий шаг, и говорить в конструктивном ключе было легче, чем думать о том, через полчаса я обниму его в последний раз перед разлукой в два месяца. На Матвее почти лица не было. Он разрывался между желанием остаться со мной и провести весь день в постели и долгом вернуться в Штаты. Его разрывало от понимания, что две важные части его жизни находятся по разные стороны океана. Рассчитавшись за завтрак, он протянул все наличные рубли мне. Я предложила поменять обратно на доллары в аэропорту, пусть и по невыгодному курсу. Матвей также достал долларовые банкноты, чтобы я оплатила пошлину за американскую визу. Категорический отказ его смутил. Неумение принимать заботу от мужчины, ненужная скромность и желание лишний раз показать свою самостоятельность управляли мной. Если всё сложится, как мы хотим, все расходы по моему пребыванию в Штатах лягут на его плечи, так что хоть эту мелочь в начале пути я хотела взять на себя. Рубли взяла, согласившись, что ему они не нужны, но от долларов отказалась.
Наступило время прощаться.
Последние три месяца обрели абсолютный смысл. Все мои ожидания и фантазии материализовались в этом мужчине, который смотрит на меня сверху вниз влюбленными и преданными глазами спаниеля. Он привел наши отношения в точку, где я ни минуты не сомневалась, что он ценит меня, обожает, хочет быть со мной и сделает ради этого всё. Даже прилетит на выходные из Штатов. Только так и должны развиваться отношения, имеющие шанс быть долгосрочными: когда мужчина берет тебя за руку, давая понять, что он тебя выбрал и дальше ты пойдешь с ним. Если хочешь. Но сейчас я не могла последовать за ним. Ни в Америку, ни в Париж, ни вглубь аэропорта. За зеленой линией на блестящем полу начиналась зона досмотра, а за ней паспортного контроля. Осознав момент разлуки, я еле держалась, чтобы не заплакать. Вцепилась в него, спрятав лицо на груди – знала, что и он из последних сил сохраняет самообладание.
– Не расстраивайся, мы скоро увидимся, – шептал он мне в ухо, примиряя нас обоих с неизбежным. – Ты получишь визу и через два месяца приедешь ко мне. И мы проведем вместе неделю. Всё будет хорошо.
– Кажется, это целая вечность…
– Мне тоже так кажется, но у нас есть, ради чего ждать. Я очень рад, что приехал, это были лучшие выходные в моей жизни, – он нежно поцеловал меня на прощание. – У меня к тебе просьба. Обязательно выполни. Сейчас я тебя снова поцелую, а потом ты пойдешь на экспресс в город. И не будешь оглядываться, как бы сильно ни хотела. Если ты обернешься, я никуда не уеду, просто не смогу. А мы оба знаем, что мне нужно вернуться. Хорошо? Сделаешь?
После медленного поцелуя, от которого внутри всё сжалось от нежности и желания, я обняла его так крепко, что у него даже дыхание перехватило, и ушла. Сделала всё, как он просил. С каждым шагом силы покидали меня, на глаза наворачивались слезы. Я не видела, куда шла, только силуэты других людей, и длинный стеклянный коридор, ведущий к платформе аэроэкспресса. Рухнув в кресло в поезде, разрыдалась. Другие пассажиры, преимущественно, мужчины в деловых костюмах, подозрительно косились на меня. Словно почувствовав, что мне нужна поддержка, позвонил папа.
– Ну как ты, моя хорошая?
– Всё нормально, проводила.
– Так, а почему ты
